воскресенье, 15 июня 2008
Короче, лазила сегодня по содержимому своих папок в компе, наткнулась на это....
Когда-то я посвятила этот рассказик ему...мяу....
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ!Те, кто не выносит слез, нюнь и прочей сентиментальности
лучше НЕ ЧИТАЙТЕ дальше!
читать дальшеЯ хочу посвятить этот, так называемый,
рассказ тому человеку, который впервые
заставил меня почувствовать самое светлое
чувство — любовь, тому, кто научил меня мечтать,
тому, кто потом разрушил эти мечты…
…Стук в дверь. Несмелый, нечеткий, неясный. На мгновение меня опять окутала тишина. Но только на мгновение. Спустя какую-то ничтожную секунду послышался тихий скрип несмазанных петель. Эх, сколько раз заставляла и напоминала себе заняться ими. Чтобы не портили такой сладостный миг…
В комнату входит темный силуэт, осторожно прикрывая за собой дверь. Входит… Нет! Вплывает! Настолько грациозно и плавно каждое его движение!... Останавливается. Озирается, как будто приглядывается, выискивает что-то… Смешно, если бы не было так грустно. Наверное тяжело смириться с тем, что ты никогда больше не увидишь солнечного света, зелени листвы, желтого песка, лица друга, глаз любимой девушки… Да, может быть боги решили отнять у тебя эту возможность, но забыли еще о чем-то. А быть может просто пожалели… Ты обладаешь неестественно отличным слухом. Н-да, даже оборотень позавидовал бы. Точнее, завидует.
Ты слышишь мое участившееся дыхание. (Ужас, ни упражнения, ни богатый жизненный опыт не помогают мне скрыть свое волнение!). Медленно, но уверенно ты идешь по направлению к лежанке. Останавливаешься. Откидываешь капюшон. Как это не прискорбно, но я в темноте могу видеть все: черты твоего прекрасного, но слегка ожесточенного жизнью лица, заостренные кончики ушей, очертания чувственных и нежных губ, немигающий взгляд твоих остекленевших глаз. Они у тебя серые. Не сероватые, а именно глубокого серого цвета. Очень необычный и редкий цвет для Высшей расы — для твоей расы.
Молчание… Я так занята созерцанием тебя, что не замечаю тишины. Я наслаждаюсь твоим спокойным и ровным дыханием, твоим тихим силуэтом.
Но пора прекратить и прервать это молчание. Я медленно встаю и подхожу к тебе, вплотную приближаю свое лицо (для этого приходится встать на цыпочки — никогда не отличалась высоким ростом, несмотря на внушительные размеры своей второй ипостаси).
Ты не произносишь ни звука, не делаешь попытки дотронуться до меня. Создается впечатление, что ты даже не подозреваешь о том, что я стою перед тобой. Но я тебя уже хорошо успела узнать — ты все еще думаешь о приличиях. Проходит несколько секунд. И ты уже делаешь нелегкий выбор между исторически сложившимися моралями и кричащим, просящим любви и ласки сердцем.
Ты протягиваешь руки. Дотрагиваешься до моих волос. Тебе всегда нравилось ощущать их шелковистую мягкость. Далее твои пальцы переходят к моему лицу: пробегают по щекам, игриво дотрагиваются большим пальцем до моих губ — волна дрожи пробегает от головы до пят в районе позвоночника — ты знаешь, что мне приятно это прикосновение. И будь я сейчас в теле волка, я бы кинулась тереться о твои ноги, виляя пушистым хвостов — одно из главных моих достоинств — как какая-нибудь дворняжка. Ты знаешь об этом… Затем твои пальцы поднимаются выше, и ты дотрагиваешься до моих глаз, которые мне приходится немедленно закрыть. Все твои движения проходят медленно и нежно, на ощупь. Ты не можешь меня видеть…глазами. Только пальцами. Они — твои глаза. Как бы смешно не звучало, но это так.
Внезапно ты прекращаешь исследовать мое лицо. Твои руки скользнули вниз и обняли меня за талию, прижимая к себе. Я поднимаю глаза к твоему лицу. Хотелось приникнуть к нему губами. И целовать, целовать, целовать…спуститься к твоей шее… Но я никогда так не сделаю. Тебе неприятны любые прикосновения такого рода. Однажды ты сам мне это сказал.
Так мы и стояли. В тишине и нерешительности. А потом… Не знаю, но на этот раз мой хваленый звериный инстинкт дал сбой. Я так и не поняла, что произошло, пока не ощутила вкус твоих губ, шершавость подбородка. Никогда раньше не закрывала глаза во время поцелуя. А сейчас…даже не заметила, как веки сами собой опустились. Говорят, так происходит, когда по-настоящему что-то чувствуешь к человеку (и не только к человеку). Что-то, что в слащавых книгах называют любовью. Смешно. Оборотень, эльф, любовь.
Мы стояли обнявшись. А я наслаждалась твоим запахом. В темноте, в закрытом помещении он особенно усиливается. Я помню его. Терпкий и горьковатый. Но очень приятный. Никогда не чуяла (в прямом смысле этого слова) ничего подобного…
А потом что-то случилось. Ты наконец отбросил последнее приличие. Лежанка скрипнула. В скрипе было что-то ехидное, но понимающее. Наверное мы были не первыми, кто на ней решил попрощаться.
Мы лежали в темноте. Я смотрела на тебя. На твое лицо, на которое спадали густые, жесткие, пепельные волосы. Как жаль, что ты не можешь видеть меня. Внезапно я протянула руку и прикрыла ладонью твои серые глаза. А потом прошептала в темноту: «Я буду твоими глазами.» В твоем вздохе было что-то, что заставило меня не отнимать руки. Я знала, что ты мне благодарен…
Это была наша первая и одновременно последняя ночь. Я знала это. Так мы пролежали, прижавшись друг к другу, пока первые лучи восходящего солнца не проникли в маленькое окошечко на противоположной стене и осветили нашу лежанку. Да, сегодня будет бой. Сегодня возможна смерть…
И пусть ты мне никогда не говорил о своей любви, я знаю, что ты все-таки испытывал ко мне это, так называемое, светлое чувство. Ты любил меня. Очень. Просто не считал нужды говорить высоких слов. Правильно. Все должно доказываться поступками. Они намного правдивее всех собранных на земле слов о любви…It is right…
И пусть ты меня забудешь. Когда-нибудь. Пусть. Я буду всегда тебя любить. Я буду всегда тебя помнить. Всегда. Вечно.
-
-
13.08.2008 в 22:24-
-
13.08.2008 в 22:33-
-
27.08.2008 в 15:51тока если у тебя не анизия будет, но это на крайняк ))
-
-
28.08.2008 в 23:37